Давно уже Ежик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого,
чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал,
зачем он останавливается, отчего замирает. Ежик все равно бы ни за что не
смог ответить.
 - Ты куда глядишь, Ежик? - спросила Белка.
 - А, - сказал Ежик. И махнул лапой.
 - Ты что там увидел? - спросил Муравей.
 - Молчит, - сказала Белка.
 - Задумался, - проворчал Муравей и побежал по своим делам.
 А Ежику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм,
эту поляну.
 Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.
 "Как же так? - думал Ежик. - Ведь я столько раз бежал по этой тропинке,
столько раз стоял на этом холме".
 И деревья были такие необыкновенные - легкие, сквозящие, будто
сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ежик не узнавал
знакомые с детства места.
 - Что же это? - бормотал Ежик. - раньше не видел всего?
 И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ежику
необыкновенными.
 "Это не Ворона, это какой-то Орел кружит над лесом, - думал Ежик. -
Никогда не видел такой огромной птицы".
 - Все стоишь? - спросил Муравей. - Я уже вон какую соломину оттащил, а
он все стоит.
 - Не мешай ему, - сказала Белка. - Он думает.
 - Думает, думает, - проворчал Муравей. - Что бы стало в лесу, если б
все думали.
 - Подумает, и все, - сказала Белка. - Не мешай.
 - Все вы бездельники, - сказал Муравей. - Все вы друг за дружку горой.
- И убежал.
 А Ежик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор
где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он - на дне моря.
 "Какая она добрая, - подумал о Белке Ежик. - Почему я раньше никогда ее
не встречал?"
 Пришел Медвежонок.
 - Ну что? - сказал он. - Что делать будем?
 Ежик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг
понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей
горы... И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе
оказался.