ЧУЖОЕ ПРОСО

   Очень я уважаю людей, знающих и любящих своё дело. Час могу смотреть, когда каменщик ровно и ладно кирпичи кладёт, как механик машину ремонтирует. Ой, даже, если дворник улицу классно метёт – засматриваюсь. Я-то знаю толк в этом деле: пять лет улицы Ленинграда мёл, пока в институте учился.

  А тут на ледоколе я вообще хожу, разинув рот!

  Вон, как уверенно на мостике дежурная вахта ледокол среди льдов ведёт! Как ловко палубные матросы с канатами управляются. Как изящно крановщик опускает на воду «Зодиак» - резиновую лодку.

  А от капитана я просто в восторге! Высокий, красивый, с аккуратной бородкой, даже с трубкой. Настоящий капитан! Лучший капитан на лучшем ледоколе.

  А вахты, что ядерным реактором управляют? Я даже немею. Это же сложнейшее и важнейшее устройство на атомном ледоколе!

  Ничего бы этого я не смог. И вкусным обедом экипаж не накормил. Нет, накормить бы, наверное, смог, а вот приготовить – нет.

  Всё верно. Правильно моя бабушка говорила: «Не суй носа в чужое просо»! А я и не сую. Я ем гречневую кашу, ем да помалкиваю. Своё дело – я тоже знаю!

                                      ЭХ, НАДО БЫЛО…

 Идёт мелкий, холодный дождь, ветер пронизывает. Зябко. Я хожу по верхней палубе, чтобы ноги от ходьбы не отвыкли, пока на ледоколе катаюсь.

  Вообще-то, я и так не сижу: то по трапу на мостик поднимаюсь, то на четыре палубы вниз опускаюсь в кают-компанию, потом на столько же вверх.

  Но всё-таки предпочитаю не по трапам вверх-вниз лазить, а по ровной поверхности пере- мещаться. Это вам без разницы, что ходить, что козликами скакать. А мне лучше думается, когда размеренно  хожу.

  О! Тюлень вынырнул. А может, нерпа. Издали не рассмотреть. О! Ещё один.

  Ну, вот, сказал: спокойно думается, а сам, как будто подпрыгиваю: о, тюлень, о, ещё один…  Надо остановиться.

  Холодно. И как только тюлени и моржи не замерзают в ледяной воде? Ну да, если б у меня было столько жира, я бы тоже не замёрз. Но не надо мне столько жира! Я тут и в ба- ссейне с подогретой морской водой поплаваю, согреюсь заодно.

  Когда мы стояли на полюсе, храбрецы купались в промоине, что осталась сзади ледоко- ла. Их привязывали канатом, по трапу они спускались в воду и резвились в океане, как могли. Одни сразу же, как пробки вылетали – из воды и сразу на лёд, даже трапом не пользовались. Другие доплывали до борта ледокола, а потом уже выпрыгивали на лёд, застеленный ковром.

  А я поостерёгся в океан лезть. Сначала хотел, а потом передумал: вдруг заболею, с температурой придётся лежать и не сделаю того, что наметил. Испугался, а теперь вот жалею. Я же ледяной водой по утрам обливаюсь… А к тому же, в Арктике нельзя заболеть. Эх, надо было макнуться!

  Но всё-таки лицо и руки в Северном Ледовитом океане я ополоснул!

                                КАК СТАТЬ КАПИТАНОМ

   На мостике хорошо – далеко видно, не то что из моей каюты. Хоть каюта и на четвёртой палубе, но мостик – выше, из иллюминатора каюты вид только в одну сторону, а тут обзор – куда хочешь смотри!

  Вот я и смотрю, и представляю себя капитаном. Стою я такой, в белой рубашечке с мор-

скими погонами, бородка у меня, трубка в руке, ну точно наш капитан!

  Веду я ледокол по промоинам между льдинами, по каналам открытой воды. Ледоколу, конечно, без разницы, что вода, что лёд, но по воде он быстрее идёт.

  Думаю, надо спросить у капитана, что нужно, чтобы стать капитаном? Вдруг, когда вернусь, знакомые мальчишки во дворе спросят. Да и самому интересно.

  Ну, пошёл, постучал, захожу. Капитан как раз закончил какие-то важные бумаги заполнять.

  - Дмитрий Викторович, - спрашиваю, - как стать капитаном?

  - Надо, - говорит капитан, - книжек в детстве начитаться.

  - И всё?

  - И всё. И ещё, чтоб море по ночам снилось.

  Поговорили мы о том, о сём. Вернулся я в свою каюту и думаю: правильно. Надо книжки в детстве читать, кем захочешь, станешь. И капитаном тоже.

  Жаль, что я уже такой взрослый. Уже не стать мне капитаном. А моим знакомым мальчишкам во дворе самое время книжки читать. Да и море у нас – рукой подать. Они точно могут стать капитанами. Вдруг меня ещё раз к полюсу прокатят!

           ОЙ, ТУМАНЫ МОИ, РАСТУМАНЫ…

   И никакие они не мои. Это в песне так поётся. Но туманы окружают нас постоянно.

  Висит такой белый-белый туман, кажется, что можно взять его в охапку, густой-густой. Нос корабля с мостика не различить.

  В таком тумане хорошо в прятки играть – отошёл на десять метров – и тебя не видно. А может быть и видно. Но если белой простынёй накрыться, тогда нормально. Да нет, нель- зя простынёй. Кто-нибудь испугается, прибежит домой и будет рассказывать, что в Аркти- ке привидения водятся…

  В таком густом-густом белом тумане, белая радуга появляется. Близко-близко, кажется, что она с борта на борт перекинулась. А белая она потому, что неба синего не видать, солнышка ясного не видать, только белый снег и белый лёд кругом. Вот и она белая.

   Но всё-таки туман отодвигается к горизонту и клубится, клубится вдали, как живой.

  По цвету тумана можно определить: что там впереди? Если туман тёмно-синий, почти чёрный – значит, там большие пространства воды. Если туман белый – впереди ледовые поля.

  Раньше в таком густом тумане корабли сбавляли ход, на мачте в специальной бочке си – дел специальный матрос с острым зрением – вперёдсмотрящий - и смотрел, нет ли какой неприятности впереди. И в колокол били, чтоб встречные суда не столкнулись.

  А сейчас на судах есть всякие приборы – радары, локаторы, эхолоты и они всё видят: и льдинку, и льдину. И вахтенный помощник капитана отдаёт команду:

  - Лево руля!-

  Рулевой повторяет:

  - Лево руля. – И огромный айсберг проходит мимо. На его морщинистой, изрытой време- нем поверхности сидят чайки. Увеличенные и приближенные туманом, как увеличитель -ным стеклом, они с любопытством заглядывают в иллюминатор моей каюты.

                               ОПЯТЬ РЫБА!  

 Замечательный прибор – локатор! Он всё видит и то, что близко, и то, что далеко. Как далеко? Да хоть на сто километров. Видит и айсберг, и льдину, и волны на поверхности моря. А вот тюленя, моржа или кита локатор не видит. Для этого другой прибор есть – эхолот. Он и огромного кита, и маленькую рыбку фиксирует, даже определит вид рыбы.

  Такой прибор для рыболовецкого судна – главный.

  Вот как раз наш локатор показал «рыбака» - так моряки называют эти суда. Ой, какая тяжёлая работа у моряков там!

  Представляете: выловили гору рыбы. Её нужно срочно разделать. Моряк-рыбак стоит у конвейера, по нему плывёт бесконечная серебристая лента рыбы. Моряк хватает рыбину, отсекает голову, дальше её передаёт, следующий вычистил внутренности – дальше передал, следующий засыпал рыбу льдом. И так восемь часов! Потом восемь часов отдохнул и снова к конвейеру. По четыре-шесть месяцев в море…

  А свежая рыбка – вкусная! День её моряк поел, два поел, ну три дня. А на четвёртый – глаза б её не видели, но идёт к конвейеру и видит, видит, видит эту рыбу. Полгода.

  Наконец приходит судно в порт, моряк выходит на берег и едет домой в какой-нибудь город в средней полосе. Не все же моряки в Мурманске живут.

  А в том городе моря никогда не видели, а свежую рыбу - сто лет назад.

  Заходит моряк домой, а жена ему говорит:

  - Садись, дорогой, обедать будем. Я как раз по случаю купила свежей рыбки. –

  - Караул! – Кричит моряк, - Я сам уже, как рыба стал – чешуёй покрылся! – И убегает из дому.

  Ну, это я так… Жена моряка знает, что ему после рейса надо.

  И знает, что рыбу ему нельзя показывать, даже на картинке.

                                     В БАРЕНЦЕВОМ МОРЕ

 Ничего себе, простор какой! На тысячи километров в любую сторону. Воды – прорва!

  Хорошо, погода тихая, штиль, иначе бы эта прорва воды дала себя знать. Хоть «Победа» и сверхмощный ледокол, но неохота ночью в койке перекатываться от переборки к бор –тику и обратно.

  А ручку ловить по столу? Стол тоже с бортиком, ручка не упадёт, но поди, поймай её! А писать как?

  А обедать? Ложку супа до рта не донесёшь. Нет, хорошо, что спокойное море, гладь какая…

  Вот бы по этой глади на водных лыжах за ледоколом на канате, сорок километров в час!

Это для автомобиля сорок километров -  не скорость, а для ледокола очень даже хорошо. Но, наверно, холодно будет. Надо все одёжки, куртку с «Атомфлотом» на спине, да ещё спасательный жилет. Буду, как капуста…

  Нет, на лыжах не хочется. Лучше на воздушном шаре за ледоколом на канате. Только, чтоб кабинка-гондола была от ветра. Сверху видно ещё дальше. Лети, да лети. А если чаю захочется? Я чай люблю. Термоса с собой нет. Как опускаться? Шар не вертолёт.

  Во! Вертолётом можно было бы, вон он на корме стоит.

  А вертолёт зачем? Я летать на нём не умею, да и капитан не разрешит.

  Господи, чего это я придумываю себе… Разве мне здесь, на верхней палубе плохо? А в каюте? Сиди, да почитывай, да в иллюминатор поглядывай. А то лыжи, воздушный шар…

  Ладно, до дома доберусь спокойно, а там опять придумаю себе какое-нибудь приключе- ние.

                                       ДОМОЙ!

   Всё! Стоянок больше не будет. Домой! Ледокол просто бежит, как соскучившаяся по домашнему овсу лошадка после долгой дороги.

  Кстати говоря, подо мной в чреве ледокола огромный табун из семидесятипяти тысяч лошадок. Атомный реактор один заменяет столько.

  Ледокол скоро бежит по Баренцеву морю, а время бежит ещё быстрее. И я беспокоюсь, что я не успею сделать то, что наметил. Надо, вот, ещё раз поговорить с табунщиками, то есть с моряками, что управляют атомным реактором – ядерными физиками. О, это такие физики, что физики других специальностей снимают перед ними шляпу!

  Жалко, шляпы сейчас не носят…

  Ядерных физиков и на ледоколе уважают, тем более, что редко видят. Рабочее место физиков внизу, у реактора и называется ЦПУ – центральный пульт управления. Во время вахты они неотрывно наблюдают за десятками приборов, показывающих работу реакто – ра. Атомный реактор – это же почти атомная бомба! Тут надо смотреть в оба. Они и смотрят и, конечно же, от такого напряжения устают.

  А после  вахты, кто в сауне расслабляется, кто в тренажёрном зале качается, кто в бассейне плещется. А кто идёт и туда, и туда.

  Вот и я пойду сейчас в бассейн, поплаваю. Заодно и с физиками пообщаюсь. Они как раз с вахты сменились. Скоро в порт придём, где я их потом увижу?

Читать далее