Кладовая веков Мудр тот, кто знает не многое, а нужное. Эсхил
Главная » Статьи » Сами с усами » Олег Бундур

В гостях у белого медведя (часть 3)

                                       ЛЕДОКОЛ

  Говорят: ледокол, ледокол… Как будто он колет лёд. Ничего подобного! Он его не колет, а ломает.

  Вот смотрите: когда вы ложку в рот суёте, она легко скользит по нижней губе, языку и о зубы не цепляется. Так и ложкообразный нос ледокола легко въезжает на льдину и своей тяжестью ломает её. Въехал, проломил и дальше движется. Притом, в 2-3 раза быстрее вас, если вы будете пешком по льдине идти. Только близко к ледоколу не подходите - льдины переворачиваются, это опасно.

  Ледоколу лёд не страшен: его корпус укреплён ледовым поясом из бронированной стали высотой восемь метров. Притом, сталь нержавеющая, она гладенькая, лучше скользит.

  А у такого же по мощности ледокола «Ямал» ледовый пояс из обычной стали и бока «Ямала» шершавые. Потому наш ледокол «Победа» более проходим во льдах.

  Кстати говоря, вокруг Северного полюса – тоже ледовый пояс из ледовых полей, но пятисантиметровый ледовый пояс ледокола крепче льдин трёхметровой толщины.

  Когда мы идём по открытой воде, движения ледокола не чувствуется: ну работают где-то внизу под ногами двигатели…

  Если по ледовому полю движемся, конечно, слышно, как льдины с треском ломаются, шуршат и грохочут, цепляя за бока ледокола. Самые упрямые становятся на дыбы, переворачиваются.

  Ощущение, как в поезде: так же покачивает, потряхивает, но ложку мимо рта не пронесёшь.

  В поезде я писать не могу. Даже буквой в клетку не попасть, когда сканворд разгадываешь. А тут в общей тетради в клетку пишу и ничего! Строчки ровные, не наползают друг на друга. Правда, когда на торос наезжаем, ледокол подпрыгивает. Но я как раз в это время в конце предложения точку ставлю.

  Вот и опять торос…

                                           РУЛЕВОЙ

  Мне очень нравится смотреть, как работает рулевой. Да, собственно, это и работой назвать нельзя. Он сидит в высоком кресле, положив одну руку на штурвал. Штурвал похож на автомобильную баранку, но меньше.

  Рулевой трогает легонько штурвал, и нос ледокола послушно поворачивается туда, куда направил его рулевой. А куда поворачивать, рулевому указывает старший помощник капитана.

  - Лево руля! – Громко говорит старпом.

  - Лево руля, – непременно повторяет рулевой. Это надо для того, чтоб было ясно, что рулевой правильно понял приказ. Как это интересно и важно!

  На мостике вообще всё интересно. Сюда приходят моряки, что несут вахту внизу, у      различных механизмов, у атомного реактора. Моряки разговаривают, шутят, подначивают друг друга.

  Я тут узнаю и людей, и жизнь корабля.

  - Хочешь порулить? – вдруг спрашивает старпом.

  Я чуть не подпрыгнул. Конечно, хочу! Ещё как хочу! Как он догадался? Я же никому не говорил, что мечтаю об этом. Я стоял за штурвалом судов и на Волге, и в Каспийском море, но ледокол – это класс! Мои друзья умрут от зависти.

  Сел я в кресло, положил руки на штурвал. Рулевой рядом стоит.

  - Курс десять! – Командует старпом.

  - Курс десять, - повторяю, смотрю на компас и поворачиваю штурвал, чтоб стрелка остановилась на десяти градусах.

  Стрелка остановилась, а ледокол продолжает поворачивать влево.

  Рулевой подвернул штурвал чуть вправо.

  - Надо погасить инерцию хода.-

  - Так держать! – Командует старпом.

  - Так держать, - повторяю я, но ледокол «так» не держит, норовит мимо полыньи пройти и на льдину наскочить.

  Рулевой снова подвернул штурвал.

- Нет, - говорю, - садись ты, - боюсь, не получится у меня.

  Рулевой занял своё кресло и ледокол уверенно, не рыская носом, пошёл вперёд

  - Ну и правильно, - думал я. Пусть рулевой управляет. А то я зарулю куда-нибудь в сторону, а мне поскорей на полюс надо.  И так с самого детства этого жду!

                                        НЕ ПОВЕЗЛО

   Погода в Арктике каждый час меняется: то туман, как сейчас, такой густой, что и верхушки грот-мачты не видать с носа ледокола, то вдруг ветер налетит, туман разгонит, тучи принесёт, а с ними или снег, или снег с дождём, или дождь без снега, а то и в обратном порядке.

  Моряки к этой погоде приспособились, ледокол идёт да идёт вперёд.

  Хуже вертолётчикам. В такой туман летать нельзя. Конечно, если человека спасти, в больницу срочно доставить или другое какое несчастье – пожар, авария – это на суше, тогда и при плохой видимости поднимаются в воздух. Летают потихоньку, осторожно, с малой скоростью, чтоб высоковольтную линию не задеть, вышки какие-то. Но это, если экстремальные ситуации.

А сейчас – развлечение – туристов катать. Лётчики и не рискуют. Да и что турист в таком тумане разглядит?

  Но вот, наконец, дождались, туман рассеялся, начались полёты.

  Туристы по пять человек садятся в вертолёт на корме ледокола, вертолёт на ходу судна взлетает, делает два круга и садится. Потом следующая группа. А туристов – сто тридцать человек. Это сколько раз надо взлететь? Посчитайте сами…

  А тут снова туман, и на нас, таких пассажирах, как я, полёты закончились.

   Я, конечно, летал на вертолётах, видел сверху Белое море и китов-белух, видел тундру и стада оленей, видел, как наш сухопутный мишка улепётывал со всех ног, испугавшись шума вертолёта.

  Мне хотелось взлететь тут. Посмотреть на ледовые поля сверху, посмотреть на ледокол во льдах. Я б увидел белого медведя, как он идёт по льду неторопливо, не боясь, не обращая внимания на вертолёт. А что ему бояться? Он хозяин Арктики!

  Ладно, в следующий раз полечу. Сейчас и медведя-то белого всё равно нету.

 

                                                                 ЛАКОМКА

   Это я про белого медведя. Он в самом деле любит сладенькое, особенно сгущённое молоко. Наш сухопутный мишка мёд обожает, а полярный – сгущёнку. Думаю, он и мёд бы с удовольствием ел, но нет в Арктике пчёл.

  Кстати, ещё о насекомых. В Арктике и комаров нет. В наших северных тундрах – их миллиарды, а в Арктике, на островах – нет. Конечно, не будет. Попробуй, пролети такое расстояние над морем! Сесть отдохнуть некуда. Не на кита же, в самом деле, садиться! Он постоянно ныряет, да и кожа у него – не прокусишь.

  Так вот, про лакомку. Если медведю бросают сгущёнку, он запросто разрывает банку когтями. Молоко медленными, длинными струйками стекает, на снег, на лапы. Мишка жадно хватает снег, лижет лапы, облизывает банку. Потом снова смотрит: угостите ещё! А иногда целые представления устраивает: катается на спине, прыгает со льдины на льдину, стоит на задних лапах…

  А рыбу и мясо медведь не ест. Работница камбуза бросила ему кусок ароматной баранины. Мишка понюхал, чихнул, потом долго тряс головой и обтирал лапой нос.

   Я не брал белому медведю сгущёнку. Он без моей сгущёнки тысячу лет обходился и обойдётся ещё. А язык и губы о рваные края банки порежет точно. Я видел…

  Так что, если вы собираетесь в Арктику, везите белому медведи лучше конфеты «Мишка на Севере». Ему понравятся. Недаром же их так назвали конфетные работники. Хотя я думаю, вряд ли они были там, где белые медведи живут. Разве уедешь с работы, где такая прорва конфет?

                   В ГОСТЯХ У БЕЛОГО МЕДВЕДЯ

 Он стоит на льдине, метрах в пятидесяти от ледокола. Я смотрю на него, он смотрит на меня, с любопытством и вроде дружелюбно.

  А что, если бы и вправду я оказался на льдине рядом с мишкой? Да он бы сразу расправился со мной. Провёл лапой – и всё! И нету путешественника.

  Ну, ладно, допустим, не расправится, а позовёт по льдине прогуляться? Ясное дело, через час я бы уже язык высунул, устал бы по торосам лазить, руки-ноги в кровь сбил, замёрз. Где мне тягаться с этим полярником? Он может по льду бежать сто километров в час! Я тоже могу сто километров в час - на машине по автомагистрали. Ну, сравнил тоже…

  Ну, хорошо, положим, стал бы я таким, как мишка – шуба тёплая, лапы сильные, внизу, на ступнях шерсть тоже, чтоб не мёрзли на снегу.

  Вот идём мы по льду, два новых друга, два белых медведя, уже есть хочется. У мишки, как у гостеприимного хозяина, угощение есть. За торосом спрятано полтушки нерпы, свежезамороженной, с кровью…

    Фу ты, ну ты! Пригрезится же такое! Обедать уже пора. Спущусь-ка в камбуз, попрошу у кока борща флотского, макарон по-флотски и компота флотского же. Вкуснота! Ни с какой свежезамороженной нерпой не сравнить.

  А нерпу мишка пускай сам ест. Ему нужнее. 

                                                        ЗЕМНАЯ ОСЬ

  Когда мы добрались до полюса, ледокол положил якорь на лёд. До дна океана – четыре с половиной километра и никакой якорной цепи не хватит. Потому якорь на лёд опустили.

  А для надёжности моряки просверлили во льду дырищу глубиной полтора метра. Вставили в неё сосновое бревно, чтоб зацепить за него конец каната с ледокола, как говорят моряки, зачалить.

  По навигатору бревно находилось в географической точке Северного полюса, откуда должна выходить воображаемая земная ось.

  И теперь, когда я слышу:

  - Да никакой такой точки и, тем более, земной оси на Северном полюсе нет! Выдумки всё это! – Я только ухмыляюсь. Я-то видел земную ось, даже трогал её руками! И ледокол был к ней привязан.

  Тоже мне. Болтают абы что. Есть земная ось, конечно, есть!

Читать далее

 

Категория: Олег Бундур | Добавил: LediOseny (30 Сентября 2013)
Просмотров: 1117 | Теги: О.Бундур, рассказы для детей
Меню сайта
Категории
Наши авторы [3]
Наши авторы о себе и своем творчестве
Андрей Блинов [34]
Олег Бундур [53]
Олег Игорьин [10]
Светлана Иванова [3]
ТЕРЕНТIЙ ТРАВНIКЪ [4]
ТЕРЕНТIЙ ТРАВНIКЪ – творческий псевдоним Алексеева Игоря Аркадьевича – современный русский поэт, философ, публицист, художник и композитор.
Последние материалы
О сайте
Собрание мудрых мыслей, притч, метких изречений и литературных цитат из русской и зарубежной литературы

Приветствую Вас!

Приятного времяпровождения на сайте!

Мысль дня
Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0