Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал
верхушки деревьев.
 Трава, неопавшие листья, ветви - все поблекло, посветлело от холода.
 Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный.
 Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. "Опять зима, - думал
Ворон. - Опять снегом
 все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от
мороза. Вспыхнет солнце,
 но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только
мы, вороны.
 Летать и каркать".
 Надвинулись сумерки.
 "Полетаю", - подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с
насиженного места.
 Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча
выбирая дорогу между деревьев.
 "Никого, - вздыхал Ворон. - Куда они все попрятались? " И
действительно, лес был пуст и сир.
 - Сер-р-р! - вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди
поляны и
 медленно повернул голову с синими глазами.
 - Ворона, - сказал Ежику Медвежонок.
 - Где?
 - Вон на пне.
 Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.
 - Пойдем с ней поразговариваем, - сказал Ежик.
 - А что ты ей скажешь?
 - А ничего. Позову чай пить. Скажу: "Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона,
чай пить".
 - Идем, - сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к
Ворону.
 - Скоро стемнеет, - сказал Ежик. - Ворона, идемте чай пить.
 -- Я Вор-р-рон, - медленно, хрипло сказал Ворон. - Я чая не пью.
 - А у нас - малиновое варенье, - сказал Медвежонок.
 - И грибки!
 Ворон смотрел на Ежика с Медвежонком старинными, каменными глазами и
думал: "Э-хэ-хэх!.."
 - Я чая не пью, - сказал он.
 - Медом угощу, - сказал Медвежонок.
 - А у нас и брусника, и клюковка, - сказал Ежик. Ворон ничего не
сказал.
 Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с
распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ежик с Медвежонком
даже присели.
 - Вот это птица! - сказал Медвежонок. - Будет она с тобой чай пить!
 - Это он, Ворон, - сказал Ежик.
 - Все равно птица. "Позовем, позовем!" - передразнил он Ежика. -
Позвали.
 - Ну и что? - сказал Ежик. - Он привыкнет. Представляешь, все один и
один. А в следующий раз - обязательно согласится...
 Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие
огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал
крылья.