Взгляд Олег Игорьин - О.Игорьин - Избранное. Проза - Ларец мудрости

Кладовая веков Мудр тот, кто знает не многое, а нужное. Эсхил

Главная » Статьи » Избранное. Проза » О.Игорьин

Взгляд Олег Игорьин

Лимонно-желтое солнце, по-весеннему теплое и слегка ласковое, повисло на верхушке высокого и старого голого тополя. Голубое небо было еще холодным и пронзительно ярким. Устав от тяжелой холодной зимы и ища уединения и успокоения, я пришел на набережную и присел на свободную скамейку, подставив солнцу лицо и отключившись от всего. Тихая радость тихонько вошла в меня. Невольно и не задумываясь, разглядывал серые большие плиты набережной, разноцветных вертящихся голубей вперемешку с юркими серыми воробьями, проходящих не спеша и равнодушных ко мне – как и я к ним – людей, небольшой теплоход с открытой верандой, напротив которого сидел. Сколько прошло времени - не помнил. Мне даже показалось, что я задремал, не закрывая глаз. Было состояние полусна–полуреальности. Через какое-то время тихо и как-то незаметно подъехала и остановилась недалеко большая серебристая машина, похожая на японца. «Явно крутые, - с недовольством и мелкой разъедающей завистью, подумал я. – Им все позволено» Никто из машины не выходил, но было заметно, что внутри происходит какое-то шевеление. Сидеть на весеннем солнышке было хорошо и умиротворенно. Откуда-то из глубины набережной незаметно и медленно появились две существа. Первый – маленький мальчик, лет трех-четырех - в ярко-красном комбинезоне подпрыгивал и, не стесняясь, то ли говорил, то ли напевал о том, что видит. - Дерево - дерево, травка – травка, дядя – дядя, тайота – тайота. «Надо же! – поразился я. – Еще не знает букв, а уже знает марки машин» Папа, являющийся вторым существом и шедший следом за мальчиком, явно был доволен познаниями сына. Папа больше был похож на дедушку, чем на папу. Это уже был мужчина в возрасте, в черных массивных очках, в спортивной темной куртке. Он с обожанием смотрел на малыша, и было видно, что это поздний и любимый ребенок. - Папа, а это «Тайота»? – спросил мальчик. - Конечно, - коротко ответил отец, уже отвлекаясь от сына и с вниманием рассматривая то, что происходило в машине. Двери машины открылись, и из нее вышли мужчины. Они подошли к задней дверце и что-то тихо между собой обсуждали. Затем было извлечена инвалидная коляска с блестящими большими колесами и установлена рядом с машиной. Было заметно, как из машины с трудом и бережно вынимали тело человека. Это был мужчина с серо-земляным лицом и абсолютно беспомощный. Все его тело обвисло и было безвольным. Голый череп матово засветился на солнце. Казалось, все замерло и наблюдает за этим человеком. Даже, может быть, уже и не человеком, а существом. Слабым и немощным. Почему-то мне стало стыдно. Хотелось встать и уйти. Но что-то сдерживало. Какое-то тайное любопытство заставляло преодолеть чувство стыда. Хотелось в тайне почувствовать свое физическое превосходство. За которое потом стало неловко. Я сидел, напряженно застыв и невольно наблюдая за происходящим. Тело аккуратно усадили в кресло и натянули на голову вязаную серенькую шапочку с рисунком. Несколько секунд мужчина сидел в коляске, привыкая к ней и разглядывая окруживший его мир. Он посмотрел на меня. В его взгляде не было жадного любопытства. Не было и жалости. Мне тогда показалось, что был усталый интерес. И еще что-то в нем было такое, что заставило запомнить взгляд. Что было в нем, я тогда не мог понять. Почему-то так и хочется сказать: «Между нами пробежала искра. Мы поняли друг друга». Но нет, этого не было. Я был одним из предметов, на которые он посмотрел. Так же он смотрел и на дерево, и на солнце, и на остальные предметы. Четыре человека взяли коляску за углы и стали спускаться по каменным ступенькам вниз, к теплоходу. Они несли бережно и аккуратно. Небольшая заминка произошла, когда они ступили на деревянный ребристый шатающийся трап. Вскоре вся эта группа исчезла в недрах корабля. Только сейчас я обратил внимание, что на веранде стояли накрытые столы и ходил официант. Ничего больше не происходило. Все стало по-прежнему. Солнце светило, птицы что-то клевали на серых плитах. Папа с мальчиком ушли обратно. Невольное происшествие, свидетелем которого я оказался, произвело сильное впечатление и заставило в который раз подумать о смысле существования. «Кто знает, что с каждым из нас будет завтра?.. Кто знает, как каждый из нас будет уходить в вечность?.. В чем смысл жизни?..» Эти вечные вопросы вдруг превратили в мелкое, далекое, ничтожное все вокруг: меня с моими проблемами, скамейку, на которой я сидел, набережную с людьми. И даже весенний теплый день с голым тополем и сверкающей от солнца рекой. «Все это пройдет… И ничего не будет… Никогда и ни с кем…» Еще посидев немного, я обратил внимание на распускающиеся слабые мелкие листья дерева. Зелененький листочек рождался из черной липкой почки. «Скоро и он пожелтеет и опадет», - грустно подумал я. Пора было уходить. С грустью и размышлениями я медленно ушел с набережной. Лишь спустя некоторое время я понял, что было во взгляде. В нем было достоинство. Достоинство слабого беззащитного существа перед сильной и бессмертной Вечностью. Достоинство Человека перед всем миром. Достоинство Жизни перед смертью. Источник: http://www.proza.ru/2009/04/08/998
Категория: О.Игорьин \| Добавил: LediOseny (23 Июня 2009)
Просмотров: 1266