Я помню…

Мать стояла у окна…

Над зимним садом стыла тишина.

Домашние, свободные, ничьи,

У крошек суетились воробьи,

И выглядела странно без меня

От окон убегавшая лыжня.

Я в этот вечер лишь в окошко мог

Смотреть на пролетающий снежок:

Наказан за какие-то грехи,

Я от обиды сочинял стихи

Про горькую судьбу, про мать,

Которой не дано меня понять…

Казалось мне, что нет среди людей

Врага жесточе матери моей.

Был белый свет окрашен в черный цвет,

И было мне всего двенадцать лет.

Я так свою обиду возлюбил,

Что руки материнские забыл

И не хотел про сказку вспоминать,

Которую недосказала мать.

И я творил, взъерошен и томим

Высоким одиночеством своим…

А мать стояла грустно у окна,

Молчанием от меня отчуждена.

И был таинствен сад, и тих, и сед.

И было ей всего лишь сорок лет.

Не на кусты она смотрела в даль,

И стало ей меня, дурного жаль.

Взглянула виновато и светло –

И снегопада легкое крыло

Задело об оконное стекло

И все мои обиды замело.

И разрешил мне материнский взгляд

Взять лыжи и удрать под снегопад.

Я благодарен матери моей

За то, что не хватило силы ей

Лишить меня в те давние часы

И уличной заснеженной красы,

И елочки, что у крыльца росла,

И звезд, и материнского тепла.

…Я по лыжне моей бегу, бегу,

а тех стихов и вспомнить не могу.